• Информация по серверу
    Подробности по ссылке ниже:
    !КЛИК!

Клуб любителей страшных историй!?

Хэнк Войт

Гражданин
Всем привет народ! Предлагаю выкладывать сюда страшные истории, думаю людям будет интересно почитать, онлайн на форуме опять же поднимем) Можно и не свои, в интернете много интересных страшных историй, соберем сюда самый смак))
 

Микки Ален

Гражданин
Как-то раз я получил ЗП, и мы пошли с друзьями просто выпить пивчика, просыпаюсь утром без ЗП в трусах на левой хате телефона нет, ЗП тоже, страшно жесть, кредит за это же телефон платить, за хату, а денег нэма, вот это страх:)
 
Как-то раз я получил ЗП, и мы пошли с друзьями просто выпить пивчика, просыпаюсь утром без ЗП в трусах на левой хате телефона нет, ЗП тоже, страшно жесть, кредит за это же телефон платить, за хату, а денег нэма, вот это страх:)
Тебе повезло ещё, я так в другом городе очнулся, благо только за 200км от дома
 

Хэнк Войт

Гражданин
Страшная квартира
Историю одну поведаю, кому-то она покажется странной, кому-то бредовой, но это факт, с которым мне очень трудно поспорить.
Довелось мне переехать в одну квартиру. Моя старая квартира, хоть и была улучшенной планировки, находилась в не очень удобном для меня районе, и я решил перебраться в дом старого типа, но с хорошим расположением.
Странности начались уже на первой неделе. Я стал замечать, что временами у меня сбоят электронные приборы, даже обычные часы. Они никогда не показывали нормальное время, вообще никогда — ни компьютер, ни микроволновка. Вместо минут отсчитывались часы, минуты скакали и иногда показывали, например, значение «96», чего быть в принципе не может. Я, как человек, общающийся с техникой на «ты», делал, что мог, но бесполезно — часы постоянно показывали неправильное время.
Потихоньку я стал замечать, что моя комната, да и предметы в ней, несколько видоизменяются. Они стали то ли старее, то ли более ветхими — но было ощущение, что это уже не мои предметы. Даже надевая плащ, я ощущал, что он какой-то не такой. Мелочь в кармане, и та создавала неприятные ощущения. С вещами в этой квартире явно что-то творилось. Я решил расспросить соседей по этому поводу, но никто мне не открыл, вообще никто, хотя в окнах по вечерам горел свет, и было видно, как ходили люди.
Самое страшное началось в выходные. Я проснулся оттого, что стало слишком тихо. Обычно у меня гудит компьютер, тикают часы, но в этот раз всё было слишком тихо. Компьютер не работал, часы остановились и показывали три часа — значит, они остановились ночью. Я завёл их, но они никак не реагировали. Ладно, я убрал часы в сторону. Но оказалось, что ни один механизм и ни один прибор в доме теперь не работает, будто они все внутри были пустые, как ты его ни крути. Я даже не мог открыть окно, чёрт побери! Всё вроде двигалось, но абсолютно не работало. Мне стало совсем жутко в этом доме. Я хотел открыть дверь, но она не открывалась — замок крутился, вращался, но ничего не происходило.
Я побежал в кладовку, взял оттуда топор, вернулся на кухню и разбил им стекло, ощутив, что хотя бы оно вполне себе бьётся. Быстро одевшись, я вылез через окно вместе с топором и побежал по улице. Вокруг никого не было, даже ветер не дул, светофоры не горели. Я не понимал, что происходит. Пробежав квартал, я с удивлением обнаружил, что я вновь оказался на том месте, откуда пришёл. Не зная, что делать, я побежал дальше. Бежал до тех пор, пока от бессилия не облокотился на столб. И внезапно я увидел троллейбус. Обычный троллейбус 12-го маршрута, на котором я ездил раньше домой, в свою старую квартиру. Недолго думая, я сел в него и поехал. По пути меня разморило настолько, что я отключился с топором в руках.
Очнулся я уже в своей старой квартире. Всё было точно так же, как и неделю назад. Я посмотрел на календарь — был как раз тот день, когда я решил переехать.
Спустя месяц я всё же решился съездить туда, к тому странному дому. Оказалось, что никакого дома в том месте нет…
Не знаю, что это было. Но топор из той самой квартиры всё ещё стоит у меня дома.

 

Хэнк Войт

Гражданин
Коричневая дверь
После окончания института решил я съехать от матери на съёмную квартиру. Работа тогда позволяла (а работал я «сторожем-консультантом» в организации, занимающейся всякими каменными штуковинами, о чём будет отдельная история). Поискал варианты, посмотрел квартирки и остановил свой выбор на однокомнатной «хрущёвке» в центре города, в получасе ходьбы от моей старой квартиры. Во-первых, цена меня устраивала, во-вторых, квартира была в достаточно хорошем состоянии, и бабуся-хозяйка догадалась провести туда кабельное телевидение и интернет. Компьютера и телевизора, естественно, не было, но я прихватил из дома свои.
Жизнь, казалось, налаживалась. Забрал из дома собаку свою, Макса, приводил подругу Дашку в гости, обеды ей и себе готовил. Потом мы с ней окончательно съехались. Странностей никаких не замечал. Разве что пёс мой скулил по вечерам и места себе не находил. Я до сих пор списываю это на то, что он просто по мамке скучал — любит ведь зверушка хозяйку. Побегает-побегает, да после полуночи успокоится, спать в ногах ложится.
Началось всё именно с того дня, когда мама попросила вернуть Макса домой. Дескать, скучно ей самой дома, да и пёс, как я уже упоминал, по маме скучал. Ну, вернул и вернул. После работы заезжал, выгуливал его, а потом брёл неспешно на квартиру. Дорога мимо парка, утренняя прохлада, на квартире барышня в халатике с завтраком дожидается — красота!
Придя на квартиру, обнаружил свою даму заплаканной и бледной. Она, как увидела, что на пороге я стою, сразу обнимать меня кинулась. Целует, плачет. Я насторожился.
— Что случилось, солнышко? — спрашиваю.
— Миленький, они там так кричат, так кричат! Дерутся, ссорятся, по лестничной клетке бегают! А он в дверь нам колотит, кричит: «Открывай, сука, а то двери вынесу!» — девушка зашлась в рыданиях.
— Подожди, не понял. Кто кричит, кто бегает? — в недоумении переспросил я.
— Сосе-е-еди-и-и!.. — сквозь рыдания протянула Даша.
Недолго думая, я вооружился выстроганной из дуба дубинкой, которую до сих пор держу у двери на всякий случай, и пошёл к соседям. На лестничной клетке было четыре квартиры. Общие стены были только с одной, и Дашка утверждала, что именно за стенкой ссорились и дрались люди, и именно их деревянная дверь хлопала, когда они бегали по лестницам. Деревянные двери были только в нашей квартире и в соседней — остальные две были железные.
И вот я стою под соседской дверью, сжимая в руке дубинку. Дверь не обита, покрыта облупившейся коричневой краской. В дверь врезаны два старых замка под большой «бородатый» ключ, прибита потёртая железная ручка-скоба. «Привет от алкоголиков 90-х!» — подумал я. Невесело улыбнувшись, я нажал кнопку звонка. Не услышав никаких звуков за дверью, постучал по ней кулаком. Из-за нашей двери слышались Дашкины всхлипы и шмыганье носом, и моё нутро наполнилось ещё большей ненавистью к нерадивым соседям. Я постучал в дверь ещё настойчивей, теперь уже ногой. Нет ответа.
Обматерив злосчастную квартиру, на чём свет стоит, я позвонил в дверь следующей квартиры. Дверь отворила молодая женщина лет тридцати, которую звали Алёна. Алёна была разведена и жила с маленьким сыном одна, когда мы въехали, она к нам в гости стабильно раз в неделю заходила. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но увидев меня, улыбнулась:
— Ой, это вы. А я думала, к этим, — женщина опасливо кивнула в сторону коричневой двери, — кто-то в гости ломится. Проходите, чего на пороге стоять! И Дарью свою зовите, я вам чаю налью.
Устроившись на кухне у Алёны, мы разговорились, проклиная нехорошую квартирку и её обитателей. Алёна рассказывала, что тоже иногда слышит, как за стеной идёт какая-то возня, слышатся крики и мат, а по утрам в окнах горит свет. Кстати, грязные побитые окна той квартирки выходили во двор, и одно из них, совсем разбитое, было завешено изнутри запачканным детским одеяльцем. В общем, картина нелицеприятная.
Проговорив так около двух часов, мы немного сбросили накопившийся негатив. Единственное, что настораживало: ни мы, ни Алёна не могли вспомнить внешности жильцов квартирки за коричневой дверью. Алёна говорила, что там живёт супружеская чета, запойные алкоголики. Когда всё тихо, они, значит, либо выезжают из квартиры, либо запой кончается. А вот когда они в развязку выходят, вот тогда песец всему! Мужика, по словам соседки, видел только её сынишка Костик, да и то в окне, когда во дворе играл. Сказал, что «дядя страшный» за ними наблюдал, а потом «спрятался». На том с Алёной мы распрощались.
Стали жить дальше. Стабильно раз или два в месяц балаган со стуком в нашу дверь повторялся, но только когда меня дома не было. Прихожу, Дарья вся в соплях, рыдает, трясётся. Каждый раз пытался достучаться до соседей — результата ноль.
Однажды меня посетила идейка. Взял на работе отгул, но вечером всё равно вышел — как бы на работу. Затем прокрался в нашу квартиру, сел у двери и давай ждать. Сидел-сидел, но так ничего и не произошло. Ну, думаю, пойду ко сну. Лежим с Дашкой, болтаем, обсуждаем общественные нравы, и как только таких алкашей земля носит.
И вот, часов в 11 вечера, за стеной начинают слышаться голоса — мужской и женский. Слышно-то в «хрущах» всегда отлично, но хозяйка как раз на той стене ковёр повесила (и, кстати, крест деревянный), так что слов не разобрать, но явно скандал назревает. Он орёт что-то, матом бабу кроет. Она огрызается, начинает пускать в ход тяжёлые предметы — слышно, как что-то падает со стуком на пол и катится. Ну, кастрюлей запустила в алконавта, ну, бывает. У меня детство с похожими соседями прошло — сверху училка-шизофреничка, справа самогонщица, слева через одну квартиру — наркоманы. Прям ностальгией повеяло.
Лежим с Дарьей, слушаем, она в плечо мне вжалась — боится. Слышно, как замок открывается в соседней квартире, а потом шаги по бетонным ступенькам — шлёп-шлёп. Будто босыми ногами кто-то бежит. Потом другие шаги — кого-то побольше и потяжелее. Значит, баба от мужика сбежала, а он догоняет. Грузные шаги удалились куда-то вверх по лестнице, потом вниз. Затем я отчётливо ощутил, что он под нашей дверью остановился. Как будто дыхание его слышу. Тишина такая повисла тягучая, и тут Дашка шепчет: «Мне страшно…» — но звучит этот шёпот как-то невыносимо громко в окружающем нас безмолвии.
И началось. В дверь почти сразу стали колотить кулаками и ногами — да мужик всем телом, наверно, напрыгивал!
— Выходи, — кричит, — сука! Зашибу к херам! Спряталась у Надьки своей?! Да я вас к херам там сожгу заживо, слышь?!!
Сердце бешено заколотилось, но я встал и натянул брюки. Страх перед придурком за дверью мерк по сравнению с желанием защитить свою, ставшую привычной, жизнь. Я прихватил верную дубинку и сунул босые ноги в кроссовки. Моя рука потянулась к замку, но тут я услышал, как захлопнулась дверь соседней квартиры. Посмотрев глазок, никого за дверью не увидел. Решил не снимать кроссовки и брюки, позвал Дашку, и мы сели за стол в кухне, поставив на огонь чайник.
За стеной билась посуда, что-то тяжёлое падало. Мужик сгонял злость на мебели и других предметах, попадавшихся под руку. Мы с Дашей нервно пили чай и молча слушали творившийся балаган.
Соседская дверь ещё раз хлопнула, но уже потише. Видимо, вернулась супруга алкаша. Ну, думаю, сейчас начнётся. И началось такое, от чего у меня кровь в жилах до сих пор стынет, когда вспоминаю. Почти сразу тишину пронзил женский вопль, в котором сквозили такие боль и ужас, что, казалось, барабанные перепонки готовы лопнуть добровольно, лишь бы не слышать этих звуков. Будто не женщина кричала, а работала циркулярная пила, разрезавшая живых свиней. Крик затихал лишь на секунду, чтобы вернуться ещё большим количеством жутких липких ноток.
Дашка выронила чашку, и та со звоном разлетелась на десятки осколков, обдав мои обутые в кроссовки ноги горячим чаем. Я поставил свою чашку на стол, иначе она непременно повторила бы судьбу Дашиной, потому что руки у меня тряслись так, как никогда в жизни не тряслись. Было ну очень уж не по себе. Я взял мобильный и набрал милицию. Вялый голос дежурного прозвучал в трубке, словно ангельское пение среди всего того звукового кошмара, который нас окружал:
— Дежурный, старшина Липченко, слушаю Вас.
— Приезжайте скорее, тут человека убивают! Адрес: проспект Металлургов, дом такой-то.
— Уже выехала машина десять минут назад, прекратите звонить! — раздраженно выпалил дежурный и повесил трубку.
Крики постепенно стихли, перейдя в прерывистые всхлипы. Дашка, забравшись в постель и накрыв голову подушкой, вторила звукам из соседской квартиры. В дверь позвонили. Не постучали, а именно позвонили. Я услышал звонок Алёниной квартиры и лязг железной двери. Приехала милиция. С облегчением я вышел на лестничную клетку, где толпились люди в форме. Тут был наряд обычных ППС-ников в синих рубашках и с папкой, а также трое дюжих ребят из «Беркута» (такое у нас спецподразделение милиции, улицы по ночам дополнительно патрулируют) с автоматами и кувалдой. Алёна вызвала милицию на наш адрес раньше меня.
Усатый ППСник в чине лейтенанта расспросил нас о соседях из этой квартиры, о том, кто из нас вызвал милицию, чего-то черканул в блокноте и постучал в злосчастную коричневую дверь. Как я и ожидал, ответа не последовало. Милиционер громко предупредил, что сейчас будут ломать дверь, если хозяева не откроют. Ноль реакции. «Ломайте!» — бросил усатый, и один из «беркутовцев» с силой вмазал кувалдой по двери. Замок разлетелся, и дверь, медленно открываясь, поползла на нас. Парень с кувалдой рывком открыл дверь и встал за ней, озадаченно взглянув на коллег, которые, вместо того, чтобы вломиться в квартиру, стояли на месте как вкопанные…
Я ущипнул себя за бок. Нет, это явно был не сон. За дверью проход был заложен кирпичом. Плотно так заложен, только вверху чернела щель сантиметра три шириной. Стражи порядка переглянулись, а потом зло уставились на нас: кто на меня, кто на Алёну. Мы только развели руками, и лейтенант, покрутив пальцем у виска, уже было развернулся и зашагал вниз по лестнице, как из квартиры послышался отчётливый сдавленный всхлип.
Все мы разом повернулись к кирпичной кладке. Лейтенант побелел и отдал распоряжение разбить кладку. Парень с кувалдой настойчиво колотил кирпичи минут десять, на звук сбежались заспанные, сердитые соседи, требуя немедленно прекратить шум. Большинство присутствующих в подъезде жильцов были моего возраста или чуть старше, и на расспросы лейтенанта ничего об обитателях квартиры сказать не могли. Лейтенант быстренько записал меня, Алёну, наваждением выплывшую из нашей квартирки Дашку и ещё троих ребят в понятые, и беркутовцы, направив в царящий за дверью мрак фонарики, исчезли в дверном проёме, со скрипом сдвигая берцами битый кирпич.
За ними, сжимая в руке табельного «макарыча», во тьму шагнул лейтенант. С нами остались двое угрюмых ППС-ников. Из квартиры слышались звуки шагов, клацанье снаряжения спецназовцев, в проёме мелькали лучи фонарей, выхватывая из темноты причудливые силуэты. Послышалось тихое «Всё, отбой» — и из проёма один за одним вышли рослые спцназовцы, а потом и усатый лейтенант. Его рубашка была перемазана чем-то чёрным.
— Фонарь есть? — спросил у меня усатый милиционер. Я кивнул и принёс свой мощный походный фонарь, а ещё прихватил большой фонарь кругового освещения с вмонтированным радиоприёмником. Мы с ППС-никами, понятыми и одним беркутовцем вошли в дверной проём.
— Аккуратно тут. Под ноги светите, — предупредил лейтенант, и я последовал его совету. Под ногами были обгоревшие половицы, какие-то осколки и обломки, кривые ржавые гвозди. Я огляделся по сторонам. Стены были все в саже, только под потолком остались фрагменты допотопных обоев с дурацкими цветочками. Сердце тревожно колотилось, и я обнял свободной рукой ковыляющую рядом Дашку, которая нервно грызла ноготь, озираясь широко раскрытыми глазами.
— А теперь объясните мне кто-нибудь, — начал лейтенант, повернувшись лицом к нам, — что за херня здесь происходит?
Естественно, объяснить мы ничего не могли. ППС-ники отпустили нас по квартирам, предварительно собрав данные и опечатав квартирку с коричневой дверью. Наутро я позвонил бабушке, у которой снимал квартиру. Она согласилась приехать и рассказать всё, что знает.
Мы собрались у нас на кухне: я, Даша, Алёна с сыном Костиком, ребята, которых в понятые записывали, наш участковый и долговязый следователь, которому поручили вести дело. Все ждали бабу Надю, хозяйку нашей квартиры. Она приехала гораздо позже, чем обещала. Села за стол, накапала капель себе, выпила. Милиционеры нервно перебирали бумажки, Алёна с Костиком ушли к нам в зал поиграть. Баба Надя начала свой рассказ.
Опущу ненужные детали семейного быта и происхождения семьи Надежды Павловны, оставлю только то, что связано с квартирой. В общем, жили в той квартире её сестра с мужем. Муж на заводе трудился, а она трамвай водила. Как-то раз муж в литейном цехе травму получил — обожгло ему лицо и руку, да так, что кожа на лице сильно обгорела, и остался только один глаз. Руку вообще ампутировали. Медицина сделала всё, что могла на тот момент, но молодой мужчина был искалечен на всю жизнь, и, как говорится, «крыша уехала». Он стал пить, жену побивал, ведь она у него симпатичная была, а он в чудовище превратился. Любила его, не смотря ни на что, жалела. Когда бил, бывало, из квартиры в чём была выбегала, но возвращалась всегда.
И вот однажды, когда уж очень он разбушевался, несчастная девушка сбежала из дома и скрывалась до утра у сестры, Надежды Павловны, то есть в нашей квартире. До рассвета муж бил тарелки, ломал мебель, стучался в дверь квартиры Надежды, но та не открывала, и сестре наказала, чтоб та сидела тихо. Утром баба Надя ушла на работу, а сестра её вернулась в свой дом, к мужу. Когда Надежда пришла домой обедать, увидела возле подъезда пожарную машину, скорую и милицейский «бобик». Оказалось, что зять сначала истязал жену, резал ей ножом лицо и грудь, а потом привязал к батарее и поджёг квартиру. Оба супруга погибли.
После того случая на квартиру поставили старую коричневую дверь, пожертвованную кем-то из соседей, но вскоре жильцы на лестничной клетке стали жаловаться, что, мол, ночью она тарахтит и хлопает от сквозняка, и в разбитые окна поставили стёкла, а где не хватило стёкол — прибили к раме то самое детское одеяльце. Проход, чтоб не дуло и гарью не воняло, заложили кирпичом. В квартиру не входили уже лет двадцать.
Дослушав рассказ бабушки, молодой участковый хохотнул, а следователь с нарочито серьёзным видом сказал: «Разберёмся». Я проводил служителей правопорядка до двери, ушли и все наши гости, кроме бабы Нади. Я закрыл дверь и краем глаза увидел в кухне хозяйку квартиры, услышал, как она тихо-тихо говорит кому-то: «Ну что ты… тише, тише… Всё кончилось. Скоро и я к тебе приду…». Надежда Павловна заметила меня и грустно улыбнулась, засобиравшись домой (жила она где-то в частном секторе).
— Вы если съезжать будете в этом месяце, я платы не возьму, — сказала нам на прощанье баба Надя и поковыляла на остановку. Вернувшись в квартиру, я заметил на коврике в коридоре продолговатые черные пятна. Я присмотрелся, и понял, что это следы босых ног где-то 36го размера. Мне стало дурно.
На следующий день мы съехали с той квартиры, а в неё почти сразу же въехал мой сотоварищ по старой работе. Потом он рассказывал, что тоже слышал за дверью на лестничной клетке всхлипы, а за стеной шорохи, удары и недовольное гулкое ворчание. Только когда ему сообщили о смерти бабы Нади, всхлипы прекратились, равно как и посторонние звуки за стеной. А ту квартиру с коричневой дверью выкупили под какой-то офис…
 

Хэнк Войт

Гражданин
Беспокойный дом
Я вышла замуж рано — в 17 лет, нося под сердцем свою доченьку. Матери наши решили нам снять дом, чтобы жили своей семьей. Долго искали, а мне уж через месяц рожать нужно было. И тут свекровь нашла — поехали смотреть. Только увидев этот дом, мне сразу стало как-то неуютно. Внутри было очень холодно. Там были кухня, коридор, зал и три комнаты. Сразу идет коридор, направо — кухня, прямо по коридору — спальня, налево — зал, а через зал пройдешь — две комнаты.
Я, конечно же, решила, что сама создам уют, и все будет хорошо. Весь день перевозили вещи. Родители к вечеру уехали, а брат мужа остался, чтобы утром помогать дальше. Легли спать в зале. Я только проваливаюсь в сон — и тут меня вырывает из сна крик. Смотрю, муж сидит на корточках на диване. Я включаю свет. Сашка (его брат) вбегает в зал и спрашивает, что это тут у вас случилось, мол, я чуть с кровати не упал (он спал в комнате). Муж только головой крутит, ни слова не говорит. Я подумала, что ему кошмар приснился. Сходила в туалет — когда пришла, он уже спал. Утром я расспрашивала его, а он отвечал: «Приснилось, а что именно, не помню».
Так прошел месяц. За это время по ночам были слышны какие-то звуки и шорохи, но я себе внушала, что это домовой, а значит, не страшно. За этот месяц с мужем отношения стали, мягко говоря, ужасными. Он начал сильно пить, домой не приходил — я звала его сестру, чтобы ночевала со мной. Родила я доченьку в феврале. Через две недели после выписки из роддома муж опять не пришел ночевать. Это сейчас я бы выкинула его на улицу, а тогда сидела дома и ждала, когда он успокоится — ведь у нас же ЛЮБОВЬ… Одну ночь со мной по провела его мать, вторую и третью — его сестра, а на четвертую у всех оказались дела.
Я весь день ребенком занималась, а когда пришла ночь, легла с дочерью на кровать. Не прошло и полчаса, как в коридоре послышался шум. Я попыталась вслушаться, но мешало негромко включенное радио. Пытаюсь успокоить себя, что показалось. В комнате горит ночник, обстановка вроде уютная, но сердце так бьется, что уши закладывает.
Дочь засыпает, и я решаю ее положить в кроватку. Только спускаю ноги с кровати, как четко слышу какой-то шелест в коридоре. Сердце ухнуло — мне стало так дико страшно, что я заплакала. Обняв дочку и укрывшись одеялом, я молилась, чтобы все исчезло. Не знаю, сколько прошло времени: я сильно захотела в туалет, но страх был сильнее. Не знаю как, но я уснула. Когда открыла глаза, уже было светло. Первая мысль — приснилось. Встав, я вышла из комнаты и чуть не закричала: в коридоре возле порога палас был отогнут. Я подошла, чтобы поправить, поддела палас ногой и услышала знакомый шелест — тут я поняла, что ночью шелестел именно палас (потом пробовали его свернуть — звук такой же получался). У меня началась дикая паника, первая мысль была — БЕЖАТЬ!
Пока я собирала вещи, пришел мой брат. Я кинулась к нему и рассказала о вчерашней ночи. Он, конечно же, не поверил. Даже посмеялся. Потом приехали мои друзья, и я уже сама стала себя успокаивать, что, может быть, он как-то сам свернулся. Ближе к ночи моя уверенность стала спадать. Я просила меня не оставлять одну. Друзья уехали, а брат остался. Я попросила, чтобы он лег с нами в комнате.
Я постелила ему на полу и со спокойной душой легла с дочерью. В коридоре и на кухне свет оставили включенным. Кормя дочь грудью, я все прислушивалась, но все было тихо. Я уже было задремала, как услышала опять те же шорохи. Я чуть с ума не сошла от страха. Хотела позвать брата, но не смогла, все тело одеревенело. Потом через силу стала звать его, но он, как всегда, спит так, что танком не разбудишь. Тогда я стала щипать его. Он проснулся, а я ему шепчу: «Ты слышишь?». Он прислушался и вытаращил глаза. Подскочил, сел на кровать, шепчет: «Что это?». А на входе в нашу комнату висели закрытые шторы. Мы смотрим — а на шторах тени какие-то: понятно, что кто-то там есть. От ужаса у меня началась истерика. Брат говорит: «Может, это воры?», — и тут же сам себе: «Блин, какие воры, сам все закрывал!». И тут случилось то, отчего я потеряла сознание: ШТОРЫ ОТКРЫЛИСЬ.
В себя я пришла оттого, что брат меня бьет по щекам, дочь плачет… Я схватила дочку, прижала к себе. Брата трясло. Я спросила, что произошло, а он рассказал, что я так закричала, что его оглушило, Маришка проснулась и стала кричать, а потом он увидел, что я упала в обморок и стала хлопать по щекам. Пока он мне это говорил, я смотрела на шторы — они были открыты. Я показываю пальцем, говорить сама не могу. Дочери дала грудь, чтобы она успокоилась. Брат предлагает: «Давай встанем вместе, оденемся, Маришку закутаем и выбежим». Легко сказать — выбежим туда, где что-то есть. У него потом уже появилась идея выбить окно стулом и выпрыгнуть. Я ему показываю на окно — там решетка. Сидим молча с ногами на кровати.
И тут мы четко услышали шаги. Тяжелые шаги. Я не выдержала, заплакала в голос. Мы понимали, что ЭТО идет к нам. Стало очень холодно. Вдруг раздался чей-то голос, такой шипящий… не описать. Мы вскочили с кровати, началась паника. Я кричала: «Господи, спаси нас, умоляю!». Упала на колени с дочерью на руках, кричала, чтобы Господь защитил нас, что у меня ребенок боится, что она такая маленькая… Брат просто, закрыв лицо руками, стоял на коленях. А потом резко стало тепло, как будто горячим воздухом дунули. Брат крикнул: «Быстро, одеваемся!». Я хватаю дочку, начинаю ее одевать, брат в это время кидает мне вещи. Мы резко выскакиваем в коридор. Там полный разгром: обои клочками, палас загнутый, с вешалки вещи разбросаны. У меня была дочь на руках — иначе я бы рухнула. Мы кинулись к двери, на ходу схватив наши пуховики и валенки. Открыли дверь и оказались в сенках. Тут я вспомнила, что света там нет. Наощупь, наступая друг на друга, дошли до двери, брат открыл щеколду, толкнул дверь, а она не открылась! Я кричала: «Ну что такое, открывай же!». Он меня отталкивает и влетает в веранду. Я за ним, не могу ничего понять, только: «Спаси, помилуй»…
Слышу звон и треск — понимаю, что он выбил стекло. Слышу, как он выпрыгивает в окно. Я одна с ребенком, она плачет. Мне кажется, вечность прошла в этом одиночестве… Я кричу: «Денис!». Слышу треск и голос брата, зовущий меня. Выскакиваю на крыльцо, вижу, что брат выкатывает коляску из сеней. Он кинул ее к воротам, мы бежим к воротам и тут слышим, как хлопает дверь. Выскакиваем за ворота, коляску брат волоком выпихнул и захлопнул ворота. Мы бежали, пока не оказались за проулком. Денис вытащил из-за пазухи одеялко и положил в коляску. Разместили там дочку — хорошо, что моя вязаная шапочка была в рукаве пуховика, а шапка брата осталась в доме. Я достала из сумки штанишки дочери и одела ему на голову, мы застегнулись и пошли. Шли в полной тишине минут десять.
И тут мы остановились. Как будто спала пелена с разума. Денис отскочил от коляски, и его начало рвать, прямо выворачивать. Потом мы обнялись и ревели. Просто ревели. Дочь опять проснулась, и нам пришлось взять себя в руки. Так мы шли до дома родителей. Снег так валил — хорошо, что мороза сильного не было. Я спрашиваю, что было с дверью, почему она не открывалась. Брат говорит, на ней замок висел. Я была в шоке — кто нас закрыл?
Когда мы проходили мимо бара, то увидели машину своих друзей. Подошли, чтобы они отвезли нас, а они нас как увидели, начинают смеяться — ведь у Дениса на голове штанишки. Тут один из них, Леха, говорит: «А кстати, как вы выбрались-то? Круто я над вами прикололся!». Он не успел договорить: брат так ему врезал, что он навзничь упал. Потом брат взял меня за руку и говорит: «Пешком дойдем». С той поры с Лехой мы не общаемся.
Приходя домой, мы не спали до утра. На следующий день брат собрался с друзьями и поехали в тот дом. Там все было перевернуто вверх дном. Собрали все мои вещи и мебель, сгрузили и вывезли. Пошли отдавать ключ хозяйке дома. Брат стал ее спрашивать, кто в этом доме жил. Она сказала, что ее дед с бабкой. Дед однажды полез в подполье и там умер, а бабка, не дождавшись деда, полезла за ним проверять и тоже умерла. Хватились их только через неделю. Так дом достался внучке. Но у нее благоустроенная квартира, и она продала дом. Покупатель через две недели пришел и деньги чуть ли не с топором обратно забрал.
 

Голыш Крепыш

Гражданин
Миша Шуфутинский на острове.
вот это реально страшно, по сравнению с вашими истории.
 

Хэнк Войт

Гражданин
У тебя такие сладкие пальцы, можно я отгрызу их?
“Мам… Мамочка…Мааам !” – шепот доносился из глубины, перебивая сон, и звучал все громче и громче. Олеся открыла сонные глаза. На часах было 1:15. Рядом с кроватью стояла, в обнимку с плюшевым зайцем, ее 5летняя дочь Алиса. “Что случилось, зайка, ты почему не в кроватке?” – спросила мама, принимая сидячее положение. “В моей комнате в шкафу чудовище” – малышка нервно теребила лапку игрушки. “Ох… ну что же, ложись со мной…”. Мама обняла дочку, накрыв теплым одеялом, и начала снова проваливаться в сон. Странно, раньше Алису не беспокоили ночные кошмары, но сейчас это не важно. Завтра у Олеси важное собеседование. Теперь, когда ее муж и Алисин отец пропал без вести, нужно как то обеспечивать и себя и дочь. Размышляя обо всем этом молодая мама окончательно погрузилась сон.
“Мамочка…мам” – шепот дочери вновь разбудил Олесю – “мам, там кто-то ходит”. “Что? тебе приснилось, милая, давай спать”. Девушка перевернулась на другой бок и стала, снова, засыпать. “ТУК!” – раздался звук из соседней комнаты, как будто кто-то стукнул дверцей шкафа. Олеся широко распахнула глаза. Нащупав рукой, лежавшую рядом дочь, убедившись тем самым, что она здесь, девушка резко развернулась и посмотрела в сторону коридора, находившегося за распахнутой дверью. “Ну я же говорила! Там кто-то есть, мам! Кто-то ходит!” – шептала дочь. Олеся не могла сдерживать глубокого нервного дыхания. В их трехкомнатной квартире они были абсолютно одни, входная дверь закрыта, да и жили они на 7ом этаже. Быть может показалось? девушка встала с кровати и медленно пошла к двери. “Не ходи!!!” – шептала Алиса, но мама жестом показала, что бы та сидела тихо. Постояв секунд 20, вслушиваясь в тишину, Олеся почти в слух сказала: “ладно, давай спать, нет там никого… ветер просто” и двинулась к кровати. Но не успев дойти, по телу пронеслась волна мурашек, и девушка встала в ступоре. Прямо за ее спиной, в коридоре, раздались частые шаги, как будто кто-то пробежал из одной комнаты в другую. И снова тишина…
“Сиди здесь и никуда не выходи…” – ледяным от ужаса голосом сказала Олеся. Сотовый телефон она оставила в сумке, которая находится в другой комнате. Медленно, не издавая ни единого звука и при этом трясясь от ужаса, девушка шагнула в темный коридор. Она совершенно точно знала, что то, что издало этот топот – пробежало из комнаты ее дочери на кухню. В темноте практически ничего не было видно, шла она на ощупь, ведя рукой по стене. Обернувшись в сторону спальни, еще раз посмотрела на сидячую на кровате дочь. Ее было хорошо видно в свете луны, проникающим в комнату через окно. Внезапно девочка спрыгнула с кровати и, несмотря на отрицательные жесты матери, подбежала к ней, крепко вцепившись в руку. “Мамочка, мне страшно! Не оставляй меня одну!” – шептала она. “Тише, родная, тише!”. “Мамочка, что там ?”. Раздавшийся шорох из кухни нагнал новую волну дикого страха и мама с дочкой замолчали. В темноте Олеся даже не видела свою дочь, но крепко держала ее за руку. Сердце колотилось с такой силой, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Сделав еще пару шагов, не отпуская руки своей дочери, стараясь не дышать, девушка, немного помедлив, заглянула на кухню.
Освещенная светом, из открытого холодильника, со стаканом молока в руке стояла ее 5тилетняя дочка Алиса. “Мама? Я просто пить захотела…”. Издав негромкий стон, девушка почувствовала что-то склизкое на своей руке, как буд-то лижет собака. Из темноты раздался монотонный голос, уже не так похожий на голос ее дочери: “У тебя сладкие пальцы, можно я отгрызу их ?”.
 

Хэнк Войт

Гражданин
Сожитель
Кому-то история покажется не страшной, а может, даже банальной, но нас она напугала изрядно. Начну по порядку.
Все началось шесть лет назад, после того, как мы с мужем поженились и переехали в подаренную родителями «двушку». Примерно через месяц после свадьбы у нас остались ночевать наши друзья (молодая пара) и мой шестилетний племянник Женька. Мы с мужем и Женькой спали в нашей спальне, а друзья лежали в зале. Утром мы с мужем отправились в зал к друзьям и валялись перед телевизором. И тут услышали, как ребенок босыми ногами прошлепал с нашей комнаты на кухню по паркету (ковров у нас тогда еще не было). Муж мне еще сказал: «Иди, Женьку корми». Захожу я на кухню, а его там нет. Я подумала, что он опять ушел в спальню, захожу туда — а он спит ангельским сном, видно, что не просыпался. Мы тогда удивились: не могло же всем четверым послышаться. Так бы история и забылась бы, если бы не последовавшие события.
Через два месяца умерла моя бабушка, а я узнала, что беременна. Каждый день я ходила на обед домой, так как жила очень близко от работы. И вот в очередной раз сижу на кухне, а наш котенок Барсик лежит на подоконнике. И тут он резко подскакивает и начинает на кого-то напрыгивать, на кого-то невидимого. Я так испугалась, что быстренько и собралась и ушла. С тех пор я дома старалась не обедать. А Барсик всегда шипел, когда проходил мимо стенного шкафа напротив нашей спальни. А после он и вовсе убежал от нас…
Наступил август, я родила сына. Ночью, когда он не спал, я уходила с ним в зал, чтобы не будить мужа. Мы тогда только купили компьютер. И вот я сижу на диване, кормлю сына и тут компьютер включается сам собой. Сказать, что я опешила, ничего не сказать. Я его, конечно, выключила и сказала утром мужу, но причину самопроизвольного включения он найти не смог. Решили, что какая-то заводская настройка. Но на следующую ночь все повторилось. Наутро муж отсоединил все провода и кабели от компьютера.
Вечером следующего дня я со спокойной душой пошла в спальню, положила сына в кроватку и сама легла. Мы в то время оставляли включенным ночник на тумбочке, чтобы ночью я быстро находила путь до кроватки. И вот я уснула, но тут меня как будто кто-то позвал. Я открыла глаза и закричала от ужаса: передо мной стояло маленькое существо, покрытое черной шерстью, ростом с трехлетнего ребенка. Муж проснулся, я вся трясусь, рассказываю… Он мне поверил сразу.
Мы пригласили к себе батюшку. Он освятил нам квартиру, в каждом углу почитал молитву, наклеил изображения с крестами на стенах с каждой стороны света, а потом поставил свечку на моей тумбочке напротив того самого стенного шкафа и сказал, что здесь больше всего зла. После этого все на некоторое вреям прекратилось, но изредка мы все-таки слышали иногда какие-то шорохи.
Прошло три года, и на Новый год мы сыну подарили шотландскую вислоухую кошечку. Его радости не было предела, но уже второго января произошел очередной необъяснимый случай. Мы пришли от родителей и услышали, как играет мелодия свадебного марша. Откуда — непонятно. Мы минут десять ходили по квартире, но ничего не могли найти. И тут до меня дошло: еще на свадьбу мой дядя прислал нам музыкальную открытку, и она лежала в пакете со всеми остальными открытками в том самом стенном шкафу. Муж ее достал и вырвал механизм, отделив его от батарейки. Я из-за волнения засунула все это дело в карман халата. Представьте мое удивление, когда на следующий день этот разобранный механизм заиграл у меня в кармане!
С тех пор шорохи опять участились. Мы к тому времени с мужем переделали нашу спальню в комнату для Артема, а сами спали в зале. И надо сказать, что кошечка всегда ходила следом за любым, кто шел в комнату Артема, как будто охраняла.
И вот однажды вечером, когда муж работал на ноутбуке, а сын уже спал вместе с кошкой, я решила запустить стирку. Ванна у нас находилась между спальней и тем самым стенным шкафом. Я накинула вещи (цветные, яркие) и запустила машинку. Ушла на кухню и слышу, что машинка как-то странно гудит. Зову мужа. Он ее отключает… и оказывается, что в нём была наша кошка. У меня случилась истерика — я рыдала, орала, не могла успокоиться. Муж повез хоронить кошку. Слава богу, Артем спал, и мы ему сказали, что кошка убежала.
Когда муж приехал, мы перенесли сына к себе в зал, а сами не могли понять, как кошка могла оказаться в стиральной машине — она же спала с сыном, а дверь в комнату была закрыта. Когда мы прекратили обсуждение, я ещё долго не могла уснуть. И тут муж мне сказал: «Собирайся, пойдем к родителям. У меня такое ощущение, что он стоит в дверях и ухмыляется». Его ощущения совпадали с моими. Недолго думая, мы собрались и ушли к моим родителям — они жили через подъезд от нас. Там же мы решили, что будем продавать квартиру, что и сделали в ближайшие недели.
Как потом нам сказала одна бабушка, должно быть, нашему «сожителю» просто не нравилось, когда в доме появлялся кто-то новый, и он начинал выгонять более слабых. А ведь так оно и было — он давал о себе знать, когда у нас либо дети бывали, либо животные.
 

Хэнк Войт

Гражданин
Дешёвая квартира
Две мои однокурсницы, приехавшие в столицу получать образование, были в поиске съемной квартиры. Я близко с девочками не общалась, но все же мы частенько пересекались на курсе — выпрашивали у них идеальные конспекты и частенько, чего греха таить, посмеивались над их образом жизни, сконцентрированным исключительно вокруг учебы.
К всеобщему удивлению студентов и преподавателей, этот семестр девочки начали очень плохо: на первые пары приходили с опозданием, часто пропускали их или выглядели так, будто всю ночь кутили с вином и ребятами. На семинарах отвечали редко, отмалчивались или, отводя глаза, говорили преподавателям, что не готовы, не успели, проспали.
После пар наш поток часто собирается за корпусом попить кофе в общей курилке. Однажды, к нашему удивлению, одна из девчонок, Света, подошла и попросила сигарету. Такого поведения от нее совсем уж не ожидали. Девушка выглядела уставшей, под глазами были мешки, держалась она очень неуверенно, даже руки тряслись. Тут уж от расспросов ей было не отвертеться. Далее рассказываю от ее лица, как запомнила:
«Мы с Таней нашли квартиру — сначала искали через агентство, но у них очень высокие комиссионные, нам не по карману. Квартиры очень дорогие, а мы уж очень хотели съехать из общежития. Прошлись по ближайшему к университету району, обклеили столбы объявлениями, мол, две студентки снимут недорого квартиру или комнату. Спустя три дня нам позвонила женщина, сказала, что есть «двушка» в не очень хорошем состоянии, но за небольшие деньги. Мы приехали, посмотрели — состояние и правда было хуже некуда: в квартире было пыльно, обстановка была какая-то увядающая, выключатели и сантехника, казалось, развалятся от одного прикосновения. Но мы решили взять, потому что деньги просились шуточные по столичным меркам. Все выходные мы отмывали квартиру, разбирали хлам, мыли окна. В итоге стало выглядеть все бедненько, но чистенько.
Первые пару ночей спалось нормально, ничего необычного не происходило, мы начали привыкать к новому дому. Первое происшествие было в четвертую ночь: на кухне ни с того ни сего включился и выключился свет, потом со стола скатилась пустая чашка и с грохотом разбилась. Мы еще не спали, но уже лежали в кровати. Выбежали на кухню, собрали осколки, удивились, конечно, но особо не испугались. В следующую ночь нас преследовал странный запах. Мы обе проснулись оттого, что вонь, казалось, была прямо под носом — сладковатый запах гари, но ни дыма, ни возгорания в квартире мы не нашли. Открыли все окна и только под утро в квартире можно стало нормально дышать. С разбитой чашкой мы это событие не ассоциировали.
Настоящий кошмар начался после странного звонка по телефону. Городским хозяйским телефоном мы не пользовались, номер никому не давали и поэтому, когда раздался телефонный звонок, мы подумали, что это, может быть, хозяйка или кто-то из ее знакомых. Сняла трубку Таня, долго «аллокала», но никто ей не ответил. В трубке была тишина. Через пару минут после звонка с треском разбился плафон ночника над кроватью. В эту ночь мы спали уже вдвоем, под одним одеялом, пытаясь понять, что происходит. Под утро уснули и проспали до 12 часов дня, опоздали на пары.
Следующие несколько дней ничего не происходило, но нас как будто с ног сбивала странная усталость, хоть и спали мы по 8 часов. Таня начала плохо себя чувствовать, утром невозможно было поднять ее на пары, всю ночь ей снились кошмары, утром всегда болело горло, кружилась голова. Я оставалась с ней, думала, подруга просто заболевает. К концу второй недели нашего проживания в новой квартире заболела и я. Общая слабость, небольшая температура, головная боль. Очень хотелось уйти на пары, потому что дома было слишком неуютно, мрачно.
Однажды вечером мы вышли вдвоем в магазин — ненадолго, всего на 20 минут. Возвращаясь домой, мы заметили, что в наших окнах горит свет, хотя мы точно выключали его перед выходом. Придя домой, мы обнаружили невероятный бардак в ванной комнате: все баночки с шампунями и гелями были разбросаны, крышечки откручены, практически все содержимое размазано по стенам и ванне.
Таня позвонила хозяйке, пожаловалась на происходящее и спросила, не имеет ли кто-то ключей от квартиры — кроме нас, возможно, кто-то заходил. Хозяйка только посмеялась и даже накричала, мол, не сходите с ума, не хотите жить у меня — за такую цену очередь из жильцов выстроится, вы так дешево ничего не найдете. Таня послушала, извинилась и положила трубку.
Уснуть мы уже не смогли, просидели до утра на кухне. Я уговаривала Таню съехать, не нравилось мне все это, она же пыталась все как-то объяснить, съезжать ей не хотелось. У нее одна мама, денег на съем квартиры и на продукты она высылает совсем чуть-чуть. Устроиться на работу и при этом не скатиться в учебе Тане не представлялось возможным. Комнату в общежитии заняли сразу же, и ей попросту было некуда уйти. Я четко решила искать другой вариант, пусть даже мне придется платить больше — оставаться в этой квартире не хотелось совсем.
Два дня после этого не было никаких странностей, мы немножко успокоились, снова все возвращалось в нормальное русло. В одну из ночей, когда я крепко спала, разбудил меня плач подруги. Она сидела на краю моей кровати и причитала:
— Света, Светочка, давай съедем, я так больше не могу…
Пыталась ее успокоить, а она начала рассказывать, что вторую ночь слышит под диваном звуки странные — царапанье, скрежет. Мы ушли на кухню, опять просидели там до утра. После я решила отодвинуть ее кровать, и мы обнаружили там отвратительное зрелище. За старым хозяйским диваном у стены, на котором спала Таня, были ободраны обои — страшно разодраны, вплоть до того, что даже на стенах были глубокие царапины.
Это было последней каплей. Я не пошла на учебу, сославшись на головную боль, и стала собирать наши с Таней вещи. Меня как будто подгоняло что-то, я осознавала, что ни единой ночи больше тут не проведу. Позвонила хозяйке и предупредила, чтобы та вечером пришла забирать ключи, потому что странности не прекратились и жить больше тут мы не намерены. Рассказала родителям, отец нашел знакомых в городе, согласившихся на время приютить нас.
Все вещи были собраны, я сидела и ждала Таню. В дверь позвонили. В глазок я увидела женщину лет пятидесяти. Я открыла. Оказалось, что это соседка. Она просила не шуметь днем — муж ее с ночной смены днем отсыпается, а у нас, видите ли целый день вот уже неделю как таскает кто-то мебель, включает телевизор на полную громкость… Соседка просила вежливо, но я стала уверять ее, что днем нас не бывает дома и никто не трогает тут мебель. Она смотрела на меня с недоверием. Прежде чем она ушла, я решила поинтересоваться, кто тут жил до нас.
— Старушка, баба Оля, — ответила она. — Муж у нее еще в 80-х умер, не помню почему. Сын алкоголик был, с матерью жил, потом спился. Пропал, говорят, умер где-то в сугробе. После его смерти баба Оля еще долго жила, сама управлялась, с соседями как-то она не очень ладила, тесно ни с кем не общалась. Выходила редко, только пару раз в неделю в магазин. Ближе к весне одна из соседок за стенкой жаловаться стала, что баба Оля, наверное, с одиночества себе кошку завела или собачку — кто-то шкрябает, царапает в стену. Она к ней ходила, но двери никто и не открыл. Посудачили соседки, но через пару дней таки заволновались. Начали в квартиру названивать, на телефон домашний, отчаялись и вызвали милицию. Милиция приехала и вскрыла двери, обнаружила страшную картину — баба Оля мертвая была, и не первый день. Руки и ноги страшно скрючены были, лежала у стены. Говорят, она упала, и ее парализовало у той стеночки. Выяснилось, что она в кровь счесала себе пальцы, царапала стенку — видать, пыталась как-то дать знать соседям, что она лежит тут парализованная, но вовремя никто не пришел… На квартиру нашлись после какие-то дальние родственники, теперь и сдают. Немного жильцов тут до вас было, да и года еще с тех пор не прошло».
Вот так и объяснились все странности с однокурсницами. Вот и снимай квартиру у незнакомцев.
 

Хэнк Войт

Гражданин
Опасная пассажирка
Эта история о друге моего отца. Он бывший балагур и выпивоха, по молодости, по рассказам отца, он не видел его трезвым годами, хотя тот исправно работал, женился — просто вечером, как по расписанию, обязательно чекушечку, да под селедочку удавливал. Но вот уже 30 лет как он не пьет, после случая одного…
Был 1980 год. Этот человек, назовем его Айдар (это не его настоящее имя) подвыпивший ехал домой с другого города. Была ночь, и вдруг он видит — на обочине стоит симпатичная блондинка и голосует. Радости дяди Айдара не было предела — тогда он еще был молод, и кровь горячая была. Естественно, остановился. Спросил: «Куда, красавица?». Та, томно улыбаясь, назвала город, в который он ехал. Села она на переднее пассажирское сиденье — едут, разговаривают. И тут он вдруг заметил, что у нее вместо ног из-под юбки торчат козьи копыта. Сперва подумал, что померещилось, но потом уже пригляделся и остолбенел. Стал думать, как же быть, пытаясь не подать виду, потом остановил машину у обочины и попросил красавицу с козьими копытцами выйти и посмотреть правую переднюю фару — сказал, что ему показалось, будто она не горит. «Девушка» слезла, а он тут же захлопнул дверь и ударил по газам. Но не тут-то было — только он с облегчением вздохнул, как увидел в зеркале заднего вида, что эта блондиночка его догоняет. Он уже на запредельной скорости, а та не отстает. Догнала, цокая копытами, стала бежать рядом с ним и заглядывать к нему в окно. Мужик был не из робких — хотя, как он говорил, чуть не обделался, но поставил себе цель доехать до дома.
Приехал, наконец, в двор свой, а выйти не может — эта деваха круги нарезает вокруг его машины, бегает, как угорелая. Он стал сигналить, но автомобиль почему-то не издавал ни звука. И тут он потерял сознание. С утра его нашли без сознания в машине — у него был сердечный приступ. Айдара спасли, но с тех пор он не пьет и по ночам старается один не ездить.
 

Ричард Членс

Гражданин
РАССКАЗ ОДНОЙ ЖЕНЩИНЫ,
Мужики вы только сильно
не ржите, вчера своего мужа,
наконец-то уговорила
люстру хрустальную купить,
дорогууущую (полгода
копили). Поехали в магазин,
взяли люстру и на крыльях
радости домой, по дороге
прихватили коньячку
( обмыть это дело). Сели за
стол, врезали по 50, потом
повторили, ну и говорю, а
давай Васек все-таки
сегодня повесим, мужик
разомлевший, то ли от
коньяка, то ли от моего
счастья согласился.
Поставили стул, на него
табуретку, взгромоздился
мой на табуретку, а меня
заставил ее придерживать.
Стою счастливая наблюдаю
как мой орел под потолком
колдует, (а он почему-то в
семейных трусняках был),
перевожу взгляд ниже, и что
я вижу - из этих
симпатичных трусиков
выкатилось ЯИЧКО, ну я от
умиления взяла и так
легонечко дала щелбанчика.
Мой "ГОРДЫЙ ОРЕЛ" как
полетит с этой эстакады,
вместе с люстрой, которая
расколотилась вдребезги,
вскакивает и с остатком
люстры ко мне
подскакивает. Думала убьет,
а он говорит: -Б.. как током
пиздануло, прямо до яиц
дошло, хорошо не насмерть!
 
Как-то раз я получил ЗП, и мы пошли с друзьями просто выпить пивчика, просыпаюсь утром без ЗП в трусах на левой хате телефона нет, ЗП тоже, страшно жесть, кредит за это же телефон платить, за хату, а денег нэма, вот это страх:)
Я так один раз в другой стране проснулся о чем речь )))
 
Верх